Жанна Кадырова: Спонсоры не хотят давать денег на детей, потому что война

"Это ужасная визуализация, не обращай внимания, тут главное – идея", - говорит Жанна Кадырова, раскладывая перед собой на пошарпанном столе бумаги.

На них изображена скульптурная композиция, которая будет создана в сквере в маленьком городке Иршанск Житомирской области.

Мы сидим под абрикосовым деревом во дворе одного из домов возле Лавры, где Кадырова снимает жилье. Здесь, за пошарпанным столом и перекошенными лавочками, она часто собирается с друзьями-художниками.

Жанна Кадырова, одна из самых известных в мире молодых художниц Украины, - человек с неиссякаемой энергией, человек-взрыв.

Она получила практически все главные художественные премии Украины – премию Казимира Малевича (2012), главную премию PinchukArtCentre (2013) и даже российскую премию Сергея Курехина (2012).

Ее работы, посвященные публичному пространству, находятся в Киеве, Перми и Шаргороде, а в ближайшее время ее монументальная работа, посвященная осмыслению войны, появится в центре Иршанска, где недавно проходила двухнедельная резиденция-интервенция украинских художников – участников симпозиума "Бирючий".

Заказчиком выступили мэр города и руководство Иршанского горно-обогатительного комбината – градообразующего предприятия, которое было национализировано после Майдана.

Идею Жанны они поддержали без единого возражения.

По задумке, из гранита, который добывается в Иршанске, будут выпилены лучи – следы от взрывов, на которых художница предлагает лазером высечь цитаты великих людей о войне и мире.

А обновленный сквер станет центром культурного притяжения не только местных жителей – а их всего 6 тысяч человек, - но и гостей из Киева и других городов.

Примерно так получилось в Шаргороде – маленьком городке Винницкой области, куда с 2006 года периодически съезжаются ведущие украинские и российские художники.

Именно там, в центре города, Кадырова в 2009-м установила скульптуру "Памятник новому памятнику".

"Как ни странно, скульптура стоит, хоть ее и описывают всякими наскальными росписями, - говорит Кадырова. – Правда, одну из семи лавочек, которые стояли вокруг "Памятника", украли, а другую поломали, потому что дети прыгали по ней на велосипедах, представляя, что это BMX".

"Украинская правда. Жизнь" поговорила с художницей о том, как искусство оживляет маленькие города, о второй жизни скульптур, вандализме и о том, обязан ли художник участвовать в создании собственных произведений.

- Какие еще проекты, посвященные публичному пространству, ты готовишь?

- Сейчас на мне, помимо парка в Иршанске, висит благотворительный проект в "Охматдете".

Там стоит 15-й корпус с детьми, больными СПИДом. Фасад серый, с задней стороны вообще ужас – все облупленное и убогое.

Есть идея эту территорию привести в порядок. Этим занялась Женя Смирнова из Art in Ukraine. Я задумала фонтан с фигурками детей, которые зажимают струи воды, чтобы облить друг друга. Обычная детская игра, только струями будет управлять компьютер, и иногда он может обливать прохожих.

Проект получился дорогой: одно фонтанное оборудование - порядка 10 тысяч долларов.

Сейчас, конечно, идут разговоры такие: спонсоры не хотят давать деньги на детей, потому что война, на которую в первую очередь нужны деньги, а тут, понимаешь ли, вы со своим фонтаном. Кому он нужен, да?

Но ведь важны такие вещи, для детей это хоть какая-то радость. Плюс надо привлечь внимание к "Охматдету". Там ужас.

- У тебя есть помощники? Ты ведь не одна делаешь свои скульптуры?

- Да, конечно, у меня есть помощники. Это разные люди - от рабочих до скульпторов. Обычно на объекте от меня присутствует прораб, который смотрит за ходом работ и организовывает технические моменты, и иногда приезжаю я для "авторского надзора".

Проекты бывают разные: в Шаргороде, например, я присутствовала на всех этапах работы постоянно, так как это был проект в рамках резиденции.

Но часто, чтобы полностью заниматься одним проектом, у меня просто нет времени. На самом деле большая часть работ - строительного плана, и для того, чтобы выкопать яму, накидать цемент или порезать арматуру, не нужно быть художником.

- Получается, и парк в Иршанске будешь делать не ты?

- А смысл мне сидеть и как Микеланджело высекать буквы молотком в 21 веке, когда есть гидроабразивные и лазерные станки, которые делают это быстро и более точно, чем человек? Тогда этот парк можно будет построить только лет через десять.

У меня ведь занятость неслабая: с октября будет резиденция в Норвегии, а до этого я планирую еще в "Бирючем" поучаствовать, в "Гогольфесте" и, возможно, Киевской биеннале. Нет времени, чтобы стоять часами и лепить. Мне больше нравится придумывать.

Да, я очень люблю иногда поехать в Карпаты с палаткой и порисовать этюды фломастерами, но это скорее терапия для себя.

То, что я уже делала, мне не интересно делать второй раз, а часто бывает, что я продолжаю какие-то серии. Поэтому беру и делаю все с помощью других людей.

- Это получается уже коллективное творчество?

- Когда как. Например, на Бирючем мы с участниками симпозиума – порядка 20 человек - построили фонтан-грибок, и это было коллективное творчество, у нас даже образовалась ассоциация "Укргриббуд". Это весело!

Никто за это гонораров не получал, но нас ведь полностью обеспечивали жильем и едой организаторы симпозиума. А вообще без денег я не могу позвать друзей и коллег сделать проект.

Ну то есть могу, но изредка, у меня есть хорошие друзья, которые всегда меня выручат, но это единичная помощь.

- Сколько людей тебе, как правило, помогают?

- Мозаику в PinchukArtCentre мы сделали с двадцатью людьми.

Фото Сергея Ильина, PinchukArtCentre

- Сколько времени это заняло?

- Это был экстра-случай, нужно было все сделать за 10 дней. Меня очень сильно подвели. Выставка в "Пинчуке" открывалась в октябре, а я вернулась из своих командировок 30 сентября.

К 1 октября у меня уже должна была быть готова железная конструкция с пластинами по моим чертежам, на которые предстояло налепить мозаику. Но мне их отдали только 20-го, за 10 дней до открытия. Это был такой ад…

Не было шансов мне как художнику смотреть, куда какой камушек лучше подходит. Мы работали в три смены: одни приходили в 8 утра, другие в это время уходили домой. За последние три дня мы сделали половину работы. Конечно, мне пришлось покупать алкоголь и ганжубас, потому что никто не может работать вот так по ночам 10 дней подряд.

Хотя, несмотря на сложности, такой подход не противоречит идее работы. Ведь в советское время мозаики тоже собирались на художественных комбинатах большими коллективами. Был автор проекта и было промышленное исполнение.

То есть проекты идут по-разному тяжело, и у тебя нет никаких шансов почувствовать себя художником и творить красиво, как люди себе представляют художника в мастерской за мольбертом.

- А куда потом делась эта мозаика?

- В мае она висела на фестивале CANactions на Выдубичах, а потом будет на "Гогольфесте".

- То есть ее пришлось разбирать?

- Конечно, она разборная. После "Гогольфеста" я увезу ее из Украины и буду показывать в своей галерее Continua, еще точно не знаю в какой из стран (галерея имеет филиалы в Италии, Франции, Китае и на Кубе).

- А как ты делала свою кирпичную стену "Украину" с обвалившимся Крымом? Ведь существует несколько "копий"?

- Да, есть три разных. Первую я сделала тонкую, она стояла в "Пинчуке" с ужасными подпорками. Она меня не устраивала, так как ее толщина была продиктована весовыми ограничениями экспозиционного пространства. У меня была возможность сделать вторую, потому что тот же Пинчук заказал мне ее для своей Ялтинской конференции (проходила в "Мистецком Арсенале" в апреле этого года - УП).

Фото: Сергей Ильин, PinchukArtCentre

Они денег не платили, но проспонсировали полностью продакшн. Но опять же, это не я делала, а здоровые мужики. Я лишь выбрала подходящую стену и обозначила контуры, а они фигачили.

Это просто физически тяжело сделать одной, да и я не вижу смысла - это долго. Вот эта вторая "Украина" получилась толстой и тяжелой.

Она весит порядка 6 тонн, везти ее куда-либо очень дорого. Она осталась в Арсенале, и я не хочу ее никуда забирать, и они вроде ее не прогоняют. Так и стоит.

А третья "Украина" – в Лондоне, и с ней вообще цирк. Русская галерея "Град", которая не поддерживает политику Путина, взяла на себя смелость показать такую украинскую критическую работу. Мы прям там построили ее из старых лондонских кирпичей.

Это первая "Украина", что не была вырезана – мы ее просто собрали. Из-за этого она получилась идеальных пропорций, лучшая по форме и самая крепкая.

Но в Лондоне, чтобы переместить ее по городу, нужно заплатить 8 тысяч фунтов. Галерея рассчитывала скульптуру продать, чтобы вернуть свои затраты, но у нее до сих пор не вышло, и она стоит там уже третью выставку. И скорее всего, будет демонтирована.

- Из английского кирпича получается такое эхо про Украину.

- Да, такой себе фейк. Изначально они мне предлагали вообще из гипсокартона ее сделать и только по краям кирпич положить.

А вообще, с самого начала я задумывала совсем по-другому: хотела вырезать стену с Майдана, по-настоящему задымленную, с настоящими обоями внутри. Мы нашли такую за отелем Днепр, но вырезать и перевезти не получилось по техническим причинам. В итоге вся документальность исчезла.

Стену вырезали из цехового здания в Шаргороде.

То есть что первая, что вторая, что третья "Украина" – это фейки в разной мере. Какое отношение имеет Шаргород к Майдану? В общем-то, он связан с ним не крепче, чем лондонский кирпич.

- Ты считаешь это неудачей?

- Ну, я же ни к одной своей работе не отношусь как к чему-то завершенному.

- Почему? Скульптура – это же как раз тот жанр, который дает понимание, что это на века.

- Нет, окей, но я же имею право как автор экспериментировать. Это мой эксперимент. Если первый вариант не устраивает, я делаю второй, и так до тех пор, пока не добьюсь желаемого результата. Если на это есть бюджет. Конечно, я была бы более довольной, если бы получилось вырезать стену с Майдана, но это оказалось невозможно.

То, что вышло, - это та же идея, просто более однобокая. Художественный образ без документальной основы.

- Ты создала ряд скульптур для общественного пользования. Одна из самых известных – "Яблоко" - стоит в российской Перми. Ты следишь за тем, что с ней происходит?

- Не то чтобы слежу, его все-таки взяли на баланс города, и я подписывала документы о том, что это полностью их ответственность – содержать "Яблоко" в надлежащем состоянии.

"Яблоко" в Перми

Но однажды они мне прислали письмо с фотками: зеленый кафель – а мы не могли найти в Перми яркий цвет, и подрядчики использовали порошковое напыление, которое в итоге облупилось – страшно обрисовали люди.

Там не осталось живого места, куча наскальных росписей фломастером, баллончиком… Выглядит оно страшно.

С памятником в Шаргороде тоже была история. У него был красивый постамент из цемента, который имел интересный неоднородный цвет, а потом там появились росписи, и местные власти закрасили его обыкновенной серой краской. Ну, навели порядок - и ладно. Я чуть-чуть документировала эти надписи.

- Будешь потом с этим что-то делать? Это ведь интересно - вторая жизнь скульптуры.

- Да, но просто у меня столько первых "жизней", что до вторых руки не доходят. Может, на старости включу это в мемуары.

- Когда ты делала "Памятник новому памятнику" или "Яблоко", ты предполагала, что их могут испортить надписями?

- Я лично не против! Я считаю, что это жизнь скульптуры. Главное, чтобы ее кувалдой не крушили, а рисовать – ради бога. Это не так страшно выглядит, издалека все равно понятно, что это. И видно, что место живет, люди тусуются. Значит, все нормально.

- Может ли, по-твоему, скульптура стать "культурообразующим" центром для маленького города?

- Я надеюсь. Идея иршанского парка в том, чтобы привлечь людей к обдумыванию фраз о войне, против войны. Просто у нас сейчас такой ура-патриотизм повсеместно. Давайте, мол, все за Украину помрем разом. Я против такого мышления.

Может, вообще не стоит умирать? Может, лучше пусть война станет чем-то далеким и останется в прошлом?..