Гологрудая Намибия. Фото

Вопреки статистике, никакой болезненной ущербности в поведении племен буша не наблюдается. Да и плетеные хижины - вовсе не признак нищенства, а этнография.

Многие африканские страны стали удобным местом для реализации глобальных мистификаций и отмывания гуманитарными фондами громадных средств. В ЮАР - едва ли не единственной стране, которая на президентском уровне высказывает скептицизм по поводу реальности "чумы двадцатого века", - в борьбу со СПИДом включились даже проповедники негритянских культов.

Так, процент изнасилований среди несовершеннолетних в последнее время значительно возрос лишь из-за внушенной убежденности, будто бы от вируса иммунного дефицита можно излечиться, переспав с девственницей.

Собираясь в отдаленные, северо-западные районы Намибии, к племенам дамара и химба, мы закупаем пачками конфеты "чупа-чупс" - прекрасное средство налаживания межрасовых диалогов. Наш белый проводник отпускает по этому поводу расистские шуточки, запаковывая два огромных спиннинга для океанской рыбалки: "На крючок с мясом можно поймать шакала, а на крючок с конфетой - кафра".

В одну из первых "диких" ночевок в саванне он предсказывает появление "черных", которые обязательно унюхают лагерь и придут посмотреть на белого человека. Вообще, это их любимое развлечение со времен появления в Южной Африке первых колонистов.

С 1990 года Намибия считается страной независимой, в данном случае - от соседней ЮАР. Чтобы сомнений в этом ни у кого не возникало, президент Сэм Нуйом даже перевел государственное время на час назад, по отношению к Претории. Но некоторые осколки старых, единых, порядков еще дают о себе знать.

Например, трансконтинентальный проволочный забор, пересекающий страну по двадцатой параллели. Наверное, это самый длинный забор в мире: его протянули от Атлантического побережья до берегов Индийского океана еще в 1960-х, когда страна находилась под властью ЮАР.

Забор до сих пор делит пополам Намибию, Ботсвану и Мозамбик, поскольку правил карантинного контроля никто не отменял. Экспорт мяса из северных, по отношению к забору, районов запрещен в виду не соответствия нормам ветеринарных проверок скота. И наоборот: все территории к югу от забора (куда ЮАР полностью входит) признанны "благополучными" в ветеринарном отношении и открыты для экспорта.

Но в миф о борьбе с эпидемиями скота, похоже, не верят даже сотрудники ветеринарной службы на КПП, установленных в местах пересечения забора с трассами. Ясно, что забор в три ряда длиною в несколько тысяч километров, поддерживаемый в сносном состоянии на протяжении полувека, с целым штатом ветеринарной полиции, не уберег бы благополучную ЮАР от эпидемий скота, если бы таковые были. Поскольку любой из потенциальных носителей вирусов, типа птиц-падальщиков, летучих мышей или крыланов, могут беспрепятственно его пересекать по воздуху.

На КПП весь транспорт, следующий с севера на юг, тщательно досматривают на предмет контрабанды. Перед тем как пересекать один из таких пунктов, мы отоварились в супермаркете сырым мясом, колбасами, и вареными сосисками в дорогу. Все это наш рейнджер перепрятал под сидения. И не дал доесть вареную сосиску, специально оставив ее в доступном месте, чтоб проверяющий удовлетворился находкой при осмотре.

Но ветеринарный контроль проявил непредвиденное равнодушие к нашим машинам. Никто не стал копаться в багажниках и отбирать сосиску. Темнокожий чиновник ограничился простыми формальностями, понимая, что в две туристические машины попросту не влезет столько мяса, чтобы подорвать экономику южных регионов.

Чудо-забор также пролегает и через одну из самых безжизненных и наиболее древних пустынь мира - Намиб. Ее облик в полной мере соответствует стереотипному представлению о пустынях, как символе мучительной смерти.

Наш сумасшедший рейнджер ведет группу в запретные для посещений, гибельные северо-западные районы пустыни, к побережью Атлантики. "Если нас поймают, - заявил он, - скажете, что забрались сюда в поисках алмазов".

Пересекаем барханы и углубляемся в неизвестные просторы, усыпанные мелким кварцем и обкатанными горошинами гранита. Безумный, сюрреалистичный пейзаж. То и дело рядом с колеей возникают старые шурфы охотников за драгоценными камнями. Ровный горизонт постепенно изогнулся, превратившись в драконью спину измученного Солнцем невысокого горного хребта.

Каменистая, ровная пустошь, сменилась лабиринтом бурых барханов. Становится несколько не по себе. Проводник лавирует между ними, шестым чувством выбирая маршрут. Его скупые комментарии неоправданных, на первый взгляд, маневров, касаются зыбучих песков.

Сила обстановки действует даже на сталкера и в нем заговорил набожный кальвинист: "В таком месте начинаешь чувствовать, что твоя жизнь находится в руках Всевышнего. И если ты некогда провинился перед ним, Он обязательно тебя найдет в этой глуши и накажет".

"Если ты провинился, - резонно заметил мой друг, - то Он тебя найдет и в Виндхуке, на фамильном ранчо".

Атлантика показалась из-за очередного бархана только под вечер. Заходящее Солнце, широкий песчаный пляж, утопающий в легкой пелене тумана, и грохот прибоя. В стороне виден выброшенный волной ржавый клепанный паровой котел. Рядом - остатки хибары, выстроенной из палубных досок теми несчастными, кто пережил кораблекрушение. Они надеялись, что выживут в пустыне, но прибрежная полоска суши на то и прозвана "Берегом скелетов".

Впрочем, между молотом и наковальней (океаном и пустыней) умудрялись как-то выжить племена стрендлопов ("гуляющие по пляжу"). Жили стрендлопы тем, что выносили волны: пожитки после крушений, "плавник" для растопки огня и строительства хижин. Ежедневные утренние туманы давали конденсированную влагу. Крабы, моллюски и рыба входили в ежедневный рацион.

Но свободно выдержав испытание природой, стрендлопы не справились с вызовом цивилизации и исчезли, растворившись в деревнях и городках дальних от берега районов Намибии. Былое этнографическое разнообразие скудеет.

Зато другая экзотичная народность - химба сегодня бережно поддерживается властями в своем первобытном состоянии. И это понятно - в Намибии два основных туристических аттрактора: дикие племена и дикие животные.

Кстати, зверье удобнее всего наблюдать в нацпарках. И хотя территория крупнейшего из них - Этоши, почти равна площади такой страны, как Молдова, зебры, антилопы и жирафы почему-то, толпятся буквально у самого входа в заповедник, активно жмутся к обочинам дорог, трутся у внешних оград оборудованных кемпингов - как будто им места катастрофически не хватает. После двухнедельного сафари по диким саванам, чувствуешь здесь себя, как на звероферме.

Но вернемся к "людям-дикарям". По всем археологическим признакам химба живут в эпоху энеолита (т.е., культурные ровесники трипольской культуры). Так, им не был известен гончарный круг и колесо. Керамику и алкоголь (пальмовую брагу) изобрели сравнительно недавно. Из одежды - только набедренные повязки. Из рациона - мясо, маис да коренья.

Сильна магическая вера в силу вещей: химба украшают себя ракушками, амулетами, кольцами и браслетами. Сохраняют сакральное отношение к своим волосам: по форме прически можно определить возраст и социальный ранг химба. И главное - характерная для женщин традиция покрывать свое тело красной охрой.

Использование красной охры в погребальном обряде было широко распространено еще в среде археологических культур лесной зоны Евразии. Причем, смысл использования охры ученым до конца не ясен. Химба же использует ее в качестве своеобразного make-up, тем самым подчеркивая статус взрослой женщины.

Химба - жуткие попрошайки. В одном из селений наш проводник попросил у сына старейшины разрешения набрать воды в артезианской скважине. Абориген отреагировал просто: "Триста рандов давай!". Рейнджер молча выложил сумму, а потом пожаловался нам: "За выплаченные мною налоги правительство обеспечило кафров бесплатным электричеством и водой, а они теперь с меня деньги берут!"

Согласно специальной программе, в каждой деревне засушливых районов страны оборудована скважина с ветряком, который питает насосы.

Мы разбили у селения лагерь. Вечером пришла толпа женщин и детей. Они честно станцевали за пачку карамелек, выложили на стол кукурузу. С удовольствием позировали перед объективом. Затем попросили вознаграждение. Я сунул главной из женщин пятьдесят рандов. Но дамочка стала вымогать деньги за право делать каждую фотографию. Тогда наш рейнджер прикрикнул на толпу полуголых зевак, публика притихла, испугалась и поплелась в деревню.

"Деньги и цивилизация избаловали их", - по-отечески сетовал сталкер. С этим можно поспорить. Ведь даже упорная многолетняя деятельность проповедников среди этих людей подарила им лишь "миссионерскую позу". Единственное, чему смогли их научить миссионеры, это предаваться любви не по-скотски (в "собачьей позиции"), а по-христиански.

Как истые дети природы, химба потребительски относятся к окружающей среде, собственному потомству, социальным программам, и редким заезжим туристам. Завидев машину на проселочной дороге, к обочинам устремляются попрошайки с протянутыми руками: "Сладости! Табак! Сигареты!".

Аборигены все время либо что-то просят у белых: либо дать, либо купить. Наверное, это какая-то форма общения, инфантильное стремление привлечь к себе внимание.

В своем стремлении обладать символами социального престижа местные аборигены ничуть не отстают от своих европейских собратьев по виду. Кажется, Шопенгауэр утверждал, что люди с возрастом не меняются. Человечество, похоже, тоже. Первобытный кузнец химба за две козьи шкуры делает набор медных украшений для полногрудой матрены из соседнего селения, а наш провинциальный уролог Харченко, из Черновцов - заказывает в Кейптауне бриллиантовое кольцо для своей жены, за пятнадцать тысяч баксов...

Довлатов как-то высказал мысль, что глубинная, первобытная натура самого цивилизованного человека проявляется в периоды социальных потрясений. Об этом писал еще Лев Клейн, наблюдавший тюремную культуру, как социальную модель сообществ каменного века. За последние десять тысяч лет антропологические параметры человека не изменились. Человек приобрел лишь флер культуры, который слетает, как пудра на ветру, в случае социальных катастроф.

И, тем не менее, стремление аборигенов в "белые" города, означает смену культурных приоритетов. Как правило, чернокожий понятия не имеет, чем смог бы в городе заняться. Он неадекватен требованиям белой цивилизации. Его энеолитические навыки в этом обществе неактуальны. Он лишен понимания причинно-следственных связей, чувства времени ("у черных всегда воскресение") и образного мышления.

Власть, со своей стороны, понятия не имеет, чем занять такого переселенца, какую работу ему предложить. Конечно, существует оговоренный правительством минимальный образовательный уровень каждого гражданина страны. Но на деле это выглядит простой формальностью. Тем более, человек, воспитанный попрошайкой на обочинах дорог, не всегда способен удержаться от сильных искушений сиюминутной выгоды.

Поэтому словно чудо природы наш рейнджер показывает нам одну ферму, где хозяйство полностью передали "черным", согласно правительственной программе. Несколько тысяч гектар, с двумя старинными каменными усадьбами.

Наш гид утверждает, что это редкий пример трудолюбия и самоорганизации чернокожих. Но все равно ментальность дает о себе знать: каменные дома новые владельцы привели в запустение, поскольку жить в них не желают. По старинке выстроили вокруг глинобитные хибары, которые и заселили.

Все фото автора