Абсолютный ноль "до войны", или О бедности в "ЛНР"

От редакции: Автор этой колонки публикуется под псевдонимом в целях безопасности. Публикации в рубрике "Погляд" не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения автора.

Был тот слякотный и промозглый март, когда хочется побыстрее зайти в помещение, потому что сырость забирается под куртку и просачивается в обувь.

На пороге супермаркета мужчина раздавал листовки. И мне его отчего-то стало жаль – все спешат и стараются увернуться от протянутой руки с яркими прокламациями.

Я сделала шаг навстречу, вытянув руку. И тут, о, небеса, мужчина быстро отпрянул от меня и вежливо (вероятно, как учили) ответил: "Это реклама ресторана".

Я не поняла намека: "Ничего, давайте!"

И тут он сразил меня просто наповал: "Это реклама дорого ресторана".

Уже дома я поняла, что листовки были рекламой суши-бара с доставкой, а весь мой вид не впечатлил парня настолько, что он меня мягко попытался урезонить фразой о "дорогом ресторане".

Вероятно, это было первой ласточкой о том, что мой материальный уровень стал иным. Отличным от довоенного.

Сильнее, как и во все времена, оказались женщины

Именно "до войны" тот абсолютный ноль, которым меряется здесь все: прожиточный минимум, возможности и личное счастье.

На мне была довоенная и вполне нормальная одежда. Так ходит большинство здесь, донашивая то, что было когда-то куплено и забыто в шкафу или отложено за ненадобностью.

Отталкиваясь все от того же абсолютного ноля возможностей, последние семь лет мы стали жить резко по-другому во всем. От зарплаты до аванса, не имея запаса ни денег, ни продуктов, ни каких-то других запасов на черный день.

Вначале это было незаметно – мы доставали то, что было куплено ещё до войны и ждало своего часа.

Потом пришло понимание, что мы живем фактически всем, чтобы было куплено тогда – одежда, запас сахара и мыла, колготки и даже те милые пустяки, которые приобретались просто под настроение.

Все, чем мы пользовались первые годы, было именно довоенным. И это отмечали все вокруг.

Фраза "Еще довоенное" говорила о многом: о качестве, о каком-то особом маркере изделия, о том состоянии счастья, когда это приобреталось.

Приятель-врач как-то упомянул бутылку ликера с золотыми блестками, которую он хранит для особого случая в своем кабинете. Понятно, что бутылка была еще довоенной, и значение для него имела какое-то почти мистическое.

ОТ ЭТОГО ЖЕ АВТОРА: Почему люди возвращаются жить в "ЛНР"

С удивлением я поняла, что множество моих знакомых, которых никак не назвать нищими, оформили себе ежемесячную социальную помощь в 3000 рублей.

Для этого пришлось собрать с десяток справок, выстоять несколько часов в очереди, и проходить эту процедуру раз в полгода ради этой небольшой суммы.

Назначая мне встречу, подруга сказала найти её возле собеса, а свою иномарку она предусмотрительно оставила за углом, чтобы из окон её не увидели инспекторы.

Второй знакомый, прораб строительной бригады, оформил опекунство над старой матерью ради ежемесячных выплат, и незатейливая сумма не дает мужчине жениться официально, потому что иначе он потеряет эти деньги, так как изменится состав семьи и её ежемесячный доход.

Быть бедным перестало быть стыдным. На войну стали списывать любые потери и изменения уровня жизни.

Фраза "Это слишком дорого" или "На это нет денег" стала привычной. Только для кого-то это признание искреннее и неловкое, а для кого-то такое же привычное, как и приветствие.

Войной оправдывают пассивность и отсутствие работы, собственную инертность и нежелание что-то менять в жизни от бессилия или разочарования.

Война как бы дала право быть другим.

С каждым годом разговоры о том, как было раньше, стали приобретать все более фантастический характер.

"Каждую пятницу мы заканчивали в кабачке, – рассказывает мне знакомый строитель.

В супермаркете мы покупали мясо, и просили его нам поджарить, а к нему заказывали салаты и выпивку. Это не было дорого.

Дома мясо не переводилось, я хорошо тогда зарабатывал".

Глядя на этого опустившегося человека, одетого с чужого плеча, сложно вообразить себе его же, швыряющего деньгами семь лет назад, и позволяющего себе ту еду, которую хочется.

Таких как он вокруг сотни. Не все смогли перестроиться психологически и принять тот факт, что, чтобы выжить, работать надо будет кем придется, а состояние тотальной экономии станет нормой без всякого проблеска на другую жизнь.

Можно жить экономно какое-то время – пока учатся дети, пока идет ремонт или собирая на что-то. Но впереди должен быть маячок другой жизни.

Если экономия становится тотальной и привычной, человек выгорает. Греет ожидание чего-то, для большинства здесь ожиданием стал денежный транш зарплаты, которого едва хватает на еду.

Стало не стыдно стоять на рынках

Можно было бы сказать, что многие научились новому. Это, вероятно, правда.

Отчего-то сильнее, как и во все времена, оказались женщины. Они бросились штурмовать российские рынки, мыть стариков в Италии и пропалывать клубнику в Польше.

Чтобы не разлучаться с детьми, они стали вязать заколочки и делать своими руками брелочки, в надежде продать все это.

Им стало не стыдно стоять на рынках, торгуя зеленью после уроков в музыкальной школе.

Они вообще пересмотрели понятие стыда в этом новом формате жизни.

Они оказались сильнее мужчин ещё и в том, что у них не было времени ждать и надеяться на мистический звонок с прежнего места работы – дети хотели есть трижды в день.

И мои вчерашние успешные подруги как в девяностые вышли на рынки, хватая за руки проходящих мимо пенсионеров – самый зажиточный пласт "республиканцев", открыли в себе таланты копирайтинга и навыки кулинарии на заказ – всего того, что было не актуально до войны.

Парадоксальным открытием для меня стало то, что статус матери-одиночки (1800 рублей ежемесячного пособия) дальновидные родители оформляют вовсе не от отказа отца признавать своего ребенка, а для того, чтобы доход семьи стал выше на эти 1800 рублей, а ребенок в будущем получил какие-то льготы от своего статуса при живых маме и папе.

Анна Восточная, Луганск, специально для УП.Жизнь

Публікації в рубриці "Погляд" не є редакційними статтями і відображають винятково точку зору автора.

Вас також може зацікавити:

Зимние каникулы в Луганске: убедиться, что решение уехать было правильным

Старики "ЛНР": счастье быть нужным и помогать

Украинская и луганская связь в "ЛНР", или Как теряются контакты с Украиной

Боюсь пропустить материнство, или Почему я остаюсь в "ЛНР"

Ми хочемо тримати з вами зв'язок. Будемо раді бачитися і спілкуватися з вами на наших сторінках у Facebook та у Twitter.